Бабкинова Лидия Валерьевна, доцент кафедры русского языка, кандидат филологических наук ИРГТУ. Статья в помощь учителю.

Предки бурят сагаалган отмечали осенью, когда на небосклоне появлялись Плеяды, и период этот назывался Белым месяцем. Впоследствии Новый год у монголоязычных народов стали связывать с первым днем лунного месяца.

Сагаалган обычно приходится на конец февраля, этот месяц связан с массовым отелом, в это время у скотоводов появляется молочная пища:

«Амар мэндээ!..»

Это добрый знак,

Когда хуса песнь звонкую заводит,

Метели развевая, как хадак,

Когда, зимы рассеивая мрак,

В дома желанный Белый месяц входит.

«Амар мэндэ!..»

Как перенесли морозы жеребята и телята?

Да будет лето травами богато,

Полно дарами щедрыми земли!

[3, с. 128].

Г. Раднаевой близки и дороги обычаи и традиции бурят, так, не случайно, автор обращается к древнему обычаю подношения хадака гостю во время сагаалгана:

И в поколение из поколенья

отрезок

Шелка

по древним обычаям передают

В семьях бурятских.

И как бы не сделался резок

Голос нужды,

А его-то уж не продадут.

В месяце белом

почетному гостю

хозяин

Даст его с чашкой парного еще молока.

[3, с. 130]

Хадак в ламаизме является символической вершиной духовного и материального богатства. С давних пор существует обычай хранить хадаки пяти цветов как добрый знак благополучия и спокойствия в семье. У хадака каждый цвет наделен определенной символикой. Хадак синего цвета символизирует цвет неба, знак согласия и спокойствия. Хадак зеленого цвета – символ размножения, урожайности. Хадак красного цвета – цвет огня, знак сохранности и безопасности очага. Хадак желтого цвета отводит все плохое, является знаком возвышения и распространения буддизма. Хадак белого цвета – цвета материнского молока, олицетворяет ясное сознание бодхисаттвы, благие деяния, щедрость.

Г. Раднаева раскрывает буддийскую символику этого светлого праздника, в котором заключена идея духовной чистоты. Песни и благопожелания, исполняемые в сагаалган, наполняют мир добрым светом:

Когда приходит Белый месяц, мы,

Как предки, можжевельник воскуряем –

Очаг свой очищаем, поздравляем

Друг друга с окончанием зимы.

Обычай сей, как символ чистоты,

Вошел иль нет в мои стихи и песни?

Способны ль отводить они болезни

Иль слишком слабосильны и пусты?

Не ведаю.

Но знаю: земляки,

Что думают на языке Гэсэра,

Душой сейчас особо высоки,

А в песнях их – почти что нет тоски:

Лишь свет и сила древнего примера.

И я, встречая Белый месяц, им

Очищена – и мир благословляю.

«Амар мэндэ!..» – всем добра желаю,

Вкруг аржааном брызгая живым.

[3, с. 127]

Согласно М. Слюсаренко, обычай бурят тщательно готовиться к празднику, встречать его чистотой имеет четко выраженную топоментальную, витальную функцию – стремление вверх, к жизни. Бурятский сагаалган, как и всякий народный праздник, есть обыгрывание темы смерти как элемента жизни. Брызгание чаем, кропление молоком, возжигание огня, воскуривание благовония, особое отношение к гостю и пожилому – это все темы похорон, связанных с рождением новой жизни. Отсюда обязательное стремление справить к празднику новую одежду, навести абсолютную чистоту. Нечистоты с их принадлежностью к стихии бесструктурности, хаоса могут ввергнуть души умерших в состояние забвения и помешать их участию в празднике, который необходим для восстановления плодородных сил природы и человека [3, с. 81].

Люди труда,

Чьи надежды оправданы снова,

Празднуют месяц молочный,

Свой белый февраль.

На старике и на каждом ребенке обнова,

И морин-хур позабыл вековую печаль.

[2, с.76]

Д. Банзаров о сагаалгане писал следующее: «Это единственный праздник для монголов в году. Все шьют обновы, готовят подарки, но особенно примечательно употребление хадаков. Перед наступлением белого месяца в храмах проходит служба, продолжающаяся несколько дней. В это время читают священные книги и молитвы различного содержания, приносят жертвы, молятся о счастливом течении нового года, о плодородии земли, о распространении и процветании буддизма. По окончании службы все поздравляют друг друга с Новым годом, то есть обмениваются хадаками, обнимаются и говорят приветствия» [1, с.27].

Лирическая героиня Г. Раднаевой вспоминает те правила, которые необходимо было соблюдать при встрече Белого месяца:

Я помню: как-то бабушка ворчать

Вдруг начала, лишь я с постели встала.

Я растерялась несколько сначала:

Откуда же тогда могла я знать,

Как Белый месяц надобно встречать?

Ей, видите ли, руку не пожала!

[3, с.129]

Этикет приветствия отличался от обычного, каждодневного. Сагаалганский приветственный жест золголго выражает идею преемственности поколений: младший протягивал руки ладонями вверх, выражая готовность воспринять от старшего его знания, опыт, мастерство, а старший на протянутые к нему руки возлагал свои, ладонями вниз. Этот жест означает также и то, что младший по возрасту – всегда опора и поддержка старшего [2, с. 47].

Ладонь внучки служит опорой бабушке и в другой поэме Раднаевой:

Мой первый вздох как бы раздул огонь

В угасшем теле бабушки, в ответ

Любя меня сильней, чем дочь, ладонь

Мою опорою почла на старость лет.

[4, с. 123]

Так, буряты традиционно почитают старость как мудрость, но кроме этого, здесь в первую очередь, находит отражение существовавший культ предков.

В творчестве Г. Раднаевой более проявлена метафорическая модель мифического мира. Фольклорные мотивы, к которым обращается автор, представляют собой сложный и многообразный процесс усвоения фольклорного, эстетического, философского, культурного опыта.

Литература

1.    Банзаров Д. Собрание сочинений / Д. Банзаров – Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 1997. – 240 с.

2.    Жуковская Н.Л. Категории и символика традиционной культуры монголов / Н.Л. Жуковская. – М. : Наука, 1988. – 173 с.

3.    Раднаева Г. Огонь в очаге: поэма. / Г. Раднаева; пер. с бурят - М. : Современник, 1986. – 144с.

4.    Раднаева Г. Белый месяц: стихотворения. Поэмы / Пер. с бурят. / Г. Раднаева. -  М.: Сов. Россия, 1989. – 144с.